Зарисовка собственного сочинения по Person of Interest. Один из вариантов ощущения мной героев в начальных сериях 2-го сезона, преимущественно в 3 серии.Финч ощущал себя нескладным и даже неуместным, если его пальцы не выстукивали упорядоченного ритма по клавиатуре или не касались тонких и слегка шершавых книжных страниц. Невозможность полноценно использовать своё тело добавило в его арсенал несколько, по его мнению, неуклюжих движений. Комфортное позиционирование себя в пространстве перешло для него в разряд проблемных. То ему казалось, что он занимает слишком много места, то наоборот слишком мало, и что вот эта поза или жест совершенно нелепы. Поэтому его тело постоянно находилось в напряжении. Прямая спина, разворот плеч, наклон головы, всё было пронизано контролем и скупостью движений.
Его полной противоположностью был Джон Риз. Казалось, что он органично чувствует себя в любой обстановке. Риз двигался плавно и чётко, он словно втекал в пространство, ассимилировался с ним, становясь его частью, уместной и правильной. В его движениях не было скованности, лишь настороженная вальяжность, как у большого кота, который с виду кажется ленивым плюшевым зверьком, а на деле оказывается собранной, чуткой, смертоносной силой.
После освобождения приступы паники накатывали на Финча незваными гостями, и даже самые рутинные действия могли их спровоцировать. Он не знал как вновь обрести точку опоры, ослабить тугой узел напряжённых нервов, который теперь из себя представлял. Потом было возвращение в библиотеку, собака по кличке Медведь и Джон, который впервые не знал как себя вести и что говорить. Именно тогда Гарольд увидел, как улыбается Риз. Нет, он и до этого конечно имел возможность лицезреть его улыбку, но они все были иными, с лишними примесями и другими адресатами. В этот же раз улыбка была только его, Финча, а вместе с ней в глазах Джона плескалась, смешивалась и нарастала, россыпь чувств. Там были и уже знакомая забота и уважение, доверие и привязанность, но теперь к ним добавилась теплота, на грани нежности, отчаянное желание, быть рядом, ближе, практически обладать, решимость оградить от страха, боли, одиночества и от любого кто посмеет посягнуть на его Гарольда. И, Финч не верил сам себе, но тогда, в уголках губ, в зрачках глаз, дёрнувшемся кадыке и пальцам, нервно пробежавшимся вдоль края пиджака, ему померещилось то самое чувство на букву «л». Тогда он поверил, доверился, отпустил себя. Гарольд ощутил, как скопившееся за эти дни напряжение покидает его, стало проще дышать, легче двигаться. Можно переложить часть груза опасений и тревог на плечи сильного и верного друга, больше чем друга, если только Финч разрешит себе в это поверить.
А пока они гуляют втроём по вечернему Нью-Йорку. Идя между Медведем и Джоном, Гарольд думает, что эти двое действительно «загрызут» любого кто посмеет навредить ему. Только если первому в качестве благодарности будет достаточно потрепать за ушами или поиграть в мяч, то второй может потребовать больше, гораздо больше, но Гарольд ловит себя на мысли, что когда придёт время, он будет готов расплатиться по всем долгам любым способом угодным Ризу, и может даже влезть в новые.